По мнению двух экспертов «АГ», замена Европейской конвенции на Международный пакт о гражданских и политических правах в постановлениях Пленума ВС носит технический характер и никаких принципиальных изменений в содержании норм, подлежащих применению и учету в России, не произойдет. Третий же полагает, что при внимательном рассмотрении становится очевидно, что эта замена носит не симметричный, а усеченный характер, оставляя значительные пробелы в содержании правовых гарантий. В ФПА отметили, что проект постановления Пленума ВС выглядит последовательным и логичным с учетом произошедших правовых и геополитических изменений.

18 ноября Пленум Верховного Суда рассмотрел и отправил на доработку в редакционную комиссию проект постановления, предусматривающий внесение изменений в более чем два десятка действующих постановлений и признание утратившим силу Постановления Пленума от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней».

Из ряда постановлений Пленума предлагается исключить упоминания о Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике Европейского Суда по правам человека. Вместо этого вводятся ссылки (аналогичные по содержанию), например, на Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., ратифицированный РФ. Данные изменения обусловлены прекращением членства России в Совете Европы и, как следствие, выходом из-под юрисдикции ЕСПЧ.

В Постановлении Пленума ВС от 14 декабря 2000 г. № 35 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом РФ “О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС”» предлагается уточнить, что, рассматривая дела данной категории, судам надлежит учитывать положения ст. 6.1 ГПК РФ о необходимости обеспечения при осуществлении правосудия права каждого на судебное разбирательство в разумный срок, который включает в себя период со дня поступления искового заявления или заявления в суд первой инстанции до дня принятия последнего судебного постановления по делу. В действующей же редакции данного постановления указано, что сроки судебного разбирательства начинают исчисляться со времени поступления заявления в суд и заканчиваются исполнением судебного акта.

Предлагается изменить наименование Постановления Пленума ВС от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ», а именно – исключить слова «общей юрисдикции». В этом же постановлении, как и ранее, но теперь со ссылкой на Пакт в п. 12 будет закреплено, что при исчислении разумных сроков по уголовным делам судебное разбирательство охватывает как процедуру предварительного следствия, так и непосредственно процедуру судебного разбирательства. Сроки начинают исчисляться со времени, когда лицу предъявлено обвинение или это лицо задержано, заключено под стражу, применены иные меры процессуального принуждения, а заканчиваются в момент, когда приговор вступил в законную силу или уголовное дело либо уголовное преследование прекращено.

Изменения также вносятся в преамбулу Постановления Пленума ВС от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Со ссылкой на ст. 19 Пакта разъясняется, что право свободно выражать свое мнение включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору. Такое же разъяснение предлагается закрепить в преамбуле Постановления Пленума ВС от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона РФ “О средствах массовой информации”».

Проектом постановления предусмотрены уточнения в Постановление Пленума ВС от 27 декабря 2007 г. № 52 «О сроках рассмотрения судами РФ уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях». Так, указано: с учетом того, что в силу положений п. 3 ст. 9 Пакта каждый арестованный или задержанный имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение, а содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, председателям судов следует уделять особое внимание вопросу усиления контроля за движением уголовных дел в отношении лиц, содержащихся под стражей, принимать организационные и другие меры по устранению причин, препятствующих своевременному рассмотрению таких дел, не допускать случаев незаконного содержания лиц под стражей.

Постановление Пленума ВС от 27 июня 2013 г. № 21, как уже указывалось, будет признано утратившим силу.

Как сообщает пресс-служба ВС РФ, предполагается, что внесенные изменения позволят сформировать единую судебную практику, основанную на действующих международных обязательствах РФ и положениях национального законодательства, а также повысят эффективность судопроизводства. Обновленные положения обеспечат преемственность правового регулирования и позволят российским судам применять нормы международного права в рамках действующей правовой системы. Данный проект постановления Пленума, как указал ВС, направлен на укрепление правовой определенности и защиту прав граждан в рамках отечественной судебной системы.

В комментарии «АГ» адвокат АК «Консильери» Александр Чарыков отметил, что предложенные Пленумом ВС изменения – это массовая замена ссылок на Европейскую конвенцию, а также упоминаний практики ЕСПЧ на отсылки к Пакту и Всеобщей декларации прав человека. Эта замена будет произведена во всех постановлениях Пленума ВС, где ранее имело место упоминание этих международных правовых актов, подчеркнул эксперт.

 «К счастью, международное законодательство в своем содержании любит повторяться, поэтому, по моему мнению, никаких принципиальных изменений в содержании норм, подлежащих применению и учету в России (о праве на уважение чести и достоинства личности, на судопроизводство в разумный срок и т.д.), не произойдет. Верховный Суд РФ все также будет ориентировать нижестоящие суды, например, отказывать следствию в продлении меры пресечения в виде заключения под стражу в случае допущения грубой волокиты по делу, но только теперь со ссылкой на Пакт. Я думаю, адвокатам следует учитывать эти обстоятельства в своей работе и не стесняться приводить среди прочих доводов ссылки на международное законодательство, просто делать это с поправкой на текущую ситуацию», – поделился мнением Александр Чарыков.

Член АП Красноярского края Наталья Балог заметила, что продолжение ступенчатого внесения изменений в постановления Пленума ВС в связи с исключением упоминания ЕСПЧ или Европейской конвенции и замена такого упоминания на Пакт – явление уже привычное и довольно массовое. Эксперт пояснила, что по факту такие замены носят технический характер, несмотря на то, что нормы Пакта и Конвенции не идентичны, но во многом аналогичны по своему существу и содержанию. Наталья Балог привела в пример положение о праве каждого при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении уголовного обвинения на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок. Соответствующая гарантия закреплена как в п. 1 ст. 6 Европейской конвенции, так и в п. 1 ст. 14 Пакта.

Руководитель Центра международного права Сергей Охотин полагает, что ВС пытается разрешить в какой-то мере ситуацию правовой неопределенности, возникшей после принятия летом 2022 г. Федерального закона от 11 июня 2022 г. № 180-ФЗ, в соответствии с которым постановления ЕСПЧ, вступившие в силу после 15 марта 2022 г., не подлежат исполнению в РФ. «Возникшие тогда вопросы, касающиеся в частности соблюдения гарантий ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, мы пытались урегулировать, в том числе, и через Конституционный Суд РФ, однако получили “отказное” определение о том, что указанные действия входят в полномочия федерального законодателя. ВС также в части своей международной деятельности полностью переключился с ЕСПЧ на Комитет ООН – единственный международный орган, решения которого в РФ признаются и исполняются. Именно подготавливаемые ВС РФ обзоры практики международных органов, а также последовательные позиции на обязательность решений Комитета ООН (одно из последних Определение ВС от 9 апреля 2025 г. по делу № 34-КАД25-1-КЗ) стали основой новых гарантий ч. 3 ст. 46 Конституции РФ – права обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты», – рассказал эксперт.

Сергей Охотин подчеркнул, что представленный проект постановления Пленума фактически фиксирует окончательный переход российской судебной системы от европейского правозащитного стандарта к универсальному международному – основанному на Пакте: «Формально такой шаг объясняется прекращением участия России в ряде международных договоров. Однако на практике же речь идет о масштабном пересмотре всей прежней судебной доктрины на международно-правовом уровне, десятилетиями формировавшейся под влиянием практики ЕСПЧ».

При этом Сергей Охотин отметил, что с технической точки зрения документ выдержан последовательно: из постановлений Пленума исключаются упоминания Европейской конвенции, практики ЕСПЧ, рекомендаций органов Совета Европы. Их место занимают ссылки на статьи Пакта. Однако при внимательном рассмотрении становится очевидно, что эта замена носит не симметричный, а усеченный характер, оставляя значительные пробелы в содержании правовых гарантий, считает эксперт.

Как заметил Сергей Охотин, разработанная практика ЕСПЧ обеспечивала детализацию понятий «разумный срок», «справедливое разбирательство», «нечеловеческое обращение», «свобода выражения мнения», а также давала наглядное выражение так называемым тестам на нарушение тех или иных прав. По словам эксперта, Пакт о гражданских и политических правах, являясь рамочным документом, формулирует эти права гораздо более абстрактно. Сергей Охотин полагает, что не способствует конкретизации и достаточно скудная практика Комитета по правам человека, особенно в части применения российского законодательства. «Особенно заметно это в положениях, касающихся условий содержания под стражей и запрета бесчеловечного обращения. В проекте постановления Пленума приводится лишь общая дефиниция, лишенная тех важных критериев, которые уже выработаны и успешно применялись на уровне ЕСПЧ: тестов на уязвимость, требования к расследованию жалоб на жестокое обращение, оценки совокупности факторов. В итоге формулировки остаются декларативными, а значит, менее защищающими от произвола», – считает он.

Эксперт обратил внимание, что похожая ситуация и со свободой выражения мнения. Исключение ссылок на ст. 8 и 10 Европейской конвенции приводит к тому, что суды лишаются ориентиров, определяющих пределы допустимой критики, значение общественного интереса, критерии добросовестности журналиста. Пакт в части свободы слова предлагает общий каркас, но не содержит конкретных тестов, которые десятилетиями служили фундаментом судебной практики в Европе и России, подчеркнул Сергей Охотин. По его мнению, перевод правового фокуса на Пакт был бы логичным и конструктивным, если бы проект постановления Пленума ВС опирался не только на текст Пакта, но и на практику Комитета по правам человека ООН.

Однако ВС, как считает юрист, обходит вниманием как Общие комментарии и Соображения Комитета, так и практику Комитета по конкретным делам, хотя именно они раскрывают содержание прав Пакта и служат официальной интерпретацией договора. Сергей Охотин считает такой подход недостаточным, поскольку Комитет по-прежнему уполномочен рассматривать индивидуальные сообщения граждан России, и, судя по сообщениям от самого Комитета, сейчас переживает рост количества сообщений от заявителей из России, что вполне объяснимо. «Россия не выходила из Факультативного протокола, и потому Соображения Комитета сохраняют юридическое значение как авторитетное толкование. Исключение любых упоминаний о Комитете создает искусственный вакуум, где нормы Пакта существуют без механизма их разъяснения. В связи с этим существует риск, что суды будут применять Пакт в формально узком виде, опираясь лишь на буквальное прочтение, а не на сложившиеся международные стандарты. В этой части в большей степени ожидания будут связаны непосредственно с Обзорами международной практики, подготавливаемыми непосредственно самим ВС РФ», – подчеркнул он.

Сергей Охотин отметил, что постановление Пленума ВС задаст новый формальный стандарт: фиксируя полный отказ российской судебной картины от «европейского вектора» и ориентацию к более универсальным системам, а Пакт, в свою очередь, становится главным правовым ориентиром. «Однако такой переход выглядит пока незавершенным – он лишен учета практики Комитета по правам человека, не компенсирует потерю детализированных европейских стандартов и не предлагает новых методологических инструментов. В итоге российская правовая система оказывается в промежуточном состоянии: прежняя системность утрачена, новая не создана. Адвокаты и правозащитники вынуждены будут работать в условиях, когда международные стандарты действуют, но не отражены в основных судебных руководствах, которые повышают значение профессиональной независимости суда и качество юридической аргументации, делают роль адвоката в защите прав человека еще более существенной», – резюмировал эксперт.

Вице-президент ФПА РФ Нвер Гаспарян считает, что проект постановления Пленума ВС РФ, которым принято решение избавиться от следов Европейской конвенции и практики ЕСПЧ, выглядит последовательным и логичным с учетом произошедших правовых и геополитических изменений. Он убежден, что в этом нет никаких угроз для прав граждан, поскольку в Пленуме ВС РФ Европейская конвенция заменена на принятый ООН в 1966 г. Международный пакт о политических и гражданских правах, гарантирующий тот же объем прав. «Что касается упоминаний о необходимости соблюдения разумных сроков судопроизводства как одной из важнейших судебных ценностей современности, следует отметить, что гонка за ее реализацией не должна нарушать процессуальные права участников судопроизводства, и особенно тех, кто в силу своего статуса находится в слабом положении и для которых такая гонка нередко сопряжена с нарушением фундаментального права на защиту», – подчеркнул он.

19 ноября 2025, «АГ», Анжела Арстанова